Маленькая Галя

Ну, что ты, Галя...

         Есть девочка, которая постоянно попадает в разные истории. Вроде как нечаянно. Девочка Галя с каштановыми косичками и белыми бантиками. Или не с бантиками, а...  Никогда ведь не догадаешься, что, кроме бантиков, можно увидеть в волосах у первоклашки. А Галя, она бы не только навязала, но и приклеила. Астры с клумбы, подсолнухи из бабушкиного огорода и воздушные шары с витрины магазина. Иногда пластилин или даже сахарную вату.

         И это ещё ничего! Вполне допустимо. А если бы она, к примеру, решила солнышко в волосы вплести, тут уж все закричали бы:

         — Ну, что ты, Галя!

         И даже погрозили бы пальцем. Так проще всего её успокоить. Или отправить в новую историю. Главное, чтобы она ничего не перепутала...

Кот из шарфа

         Галя не могла долго сидеть за партой. Она постоянно сползала и потому оказывалась под партой. Вроде как в домике. Сверху — крыша, а внизу — сказочная поляна. Да ещё с говорящими предметами. Попробуй-ка не поговори...

         — Стирашка, а что это ты такая малюсенькая? — шепчет  Галя. — Не могу понять... Будто кто-то откусил бочок. Может, с пирожком перепутал? Прямо не стирашка, а невидимка какая-то. Хочешь — разглядывай, а хочешь — представь, что ничего и нет.

         — Как это нет? — захныкала потеряшка-стирашка. — Если бы не кот, я бы целёхонька была. Как же я не догадалась, что нельзя  с ним в кошки-мышки играть.

         — Это уж точно, — подтвердила Галя. —  Про это даже в сказках написано, проглотит — ам! Даже жевать не станет.

         Подумала про кота и тут же увидела его хвост. Синий кот в учительской сумке поселился. Тянет-потянет Галя кошачий хвост, а он всё длиннее становится. Сразу и не вытянешь. А потом — раз! —  и на полу оказался, без головы и ушей, один сплошной хвост. Это был самый необычный на свете кот, сказочной синей породы. И когда учительница закричала на весь класс, кот враз в шарф превратился.

         — Хотела бы я знать, — рассердилась не на шутку Анна Семёновна, — кто это мой шарф по полу изучает?

         — Я, — говорит Галя, — только я кота из него прогоняю. Потому что шарф вмохнатого кота превращается и стирашки ест, заместо мышей.

         — Ничего себе, — удивилась учительница. — Я-то думаю, почему он такой неудобный. Попробуй-ка кота носить на шее.

         Анна Семёновна долго-долго рассматривает свой шарф. Да ещё и рукой осторожно поглаживает.

         — Ну, что, не кусается? — спрашивает Галя.

         — Вроде нет, — улыбается учительница.

         Кот опять поселяется в её сумке, но сидит там тихо-тихо. И Галя думает, что покормит его своим бутербродом на перемене. Потому что он теперь совсем ручной...

Настоящая берёза

         Галя домашнее задание готовила: берёзу в альбоме рисовала. Только два листочка на бумаге разместила, раз — и место   закончилось. Галя альбомом туда-сюда покрутила, и ещё несколько жёлтых листиков с тоненькими прожилками влезло. А ведь у берёзы их много-премного. Ну, про ветки она даже думать боялась — их-то и вообще негде рисовать. Потому что на самом деле они огромные, почти великанские.

         Тогда Галя совсем расстроилась, отодвинула альбом и стала думать: что же делать дальше. С одной стороны, нарисовать берёзу на стене не так трудно. Стоит только на стул папин забраться и кисточкой туда-сюда поводить. И, наверное, дерево как настоящее получится, потому что до самого потолка. С другой стороны, как эту берёзу в школу потом нести? У Анна Семёновны от удивления глаза в глобусы превратятся. Она такого ещё никогда не видела. Вряд ли кто-то с квартирной стеной на уроки приходил...

         И тут Галя кстати под столом рулон обоев заметила. У него  одна сторона была как раз для рисования. Бежевая, в клеточку. Рулон Галя раскрутила и берёзу нарисовала — в натуральный рост.  Мама, когда Галин рисунок увидела, сразу сказала:

         — Ничего себе берёза!

         — Да! — подтвердил папа. — Под таким деревом и от дождя можно спрятаться. Жалко только, что оно шуметь не умеет листочками. И птицы никогда на нём не построят гнёзд. А всё потому, что есть такие чудеса, которые в живой природе — обычное  дело.

         Больше Галя ничего не рисовала, до самого вечера. Потому что она птичий язык разучивала — курлыкала, чуфыркала и чирикала. Это было нужно, чтобы оживить рисунок. Зато, когда Анна Семёновна из-за альбомных карликовых берёз увидела Галино дерево, тут же со стула вскочила.

         — Кар-кар-кар! — кричала Галя, стоящая на стуле, рядышком  со своей берёзой.

         Больше никто ничего особенного показать не мог. Хоть за три пятёрки с плюсом.

Раз в сто лет

         Любила Галя цветами любоваться. Сядет у окошка и смотрит:  глазами их цвести заставляет. Можно так и сто лет просидеть. А цветы не появятся. И днём, и ночью будет Галя слёзы лить. Раз слезинка — для фиалочки, две слезинки — для розочки. А три, четыре, пять, шесть — для кактуса.

         — На кактусе-то ни одного цветочка! — хнычет Галя.

         И вдруг, сама не ожидая, среди колючек замечает маленький  бутончик алого цвета. Чудеса, да и только! А если его пальчиками расправить, он ещё больше становится.

         — Мама, — кричит Галя. — На окошке кактус расцвёл!

         — У меня сложный отчёт! — откликается мама и ещё громче щёлкает компьютерными кнопками.

         — Папа, — звонит Галя отцу, — такое раз в сто лет бывает!

         — Ага! — соглашается он и пропадает, превращаясь в дальнее эхо.

         Тогда Галя берёт кактус и идёт с ним на улицу. Весной там особенно приятно. Не то, чтобы лужи нравятся, но как-то необычно они расплескались. Прямиком в резиновые сапоги.

         — Вот! — говорит луже Галя. — Сегодня кактус расцвёл! Во-первых, это случилось недавно. Всего пять минут назад. Если я кому-нибудь про то не расскажу, то буду страшно несчастной. А во-вторых, этот цветок очень волшебный, он теперь снова расцветёт, когда мне будет много-много лет!

         Лужа морщится от улыбки, но потом разглаживается. И в ней отражаются девочка и цветок. Наверное, через сто лет он будет больше, и его все заметят?

 Кушай, каша!

         Каждое утро Галя болтала с кашей, болтая в тарелке ложкой. Каша была липкая, поэтому сидела на кончике ложки. А Галя, сонная, как  муха, не могла сообразить, что делать с кашей.

         — Ну, вот опять ты надулась, — шептала Галя. — А могла бы превратиться в воздушное облако. Тогда с лёгкостью проскочила бы в открытую форточку. Хорошо бы, конечно, вместе отправиться в школу. Я бы могла унести тебя в кармане, но там и без каши тесно. Гвоздь, старая монетка, несколько жёваных жвачек и живой жук.

         Жук тут же отозвался:

         — Ж-ж-ж (не смей сажать меня в кашу)!

         — Ладно, — согласилась Галя. — Просто я подумала, что каша из облака — это неплохо! Бездомные звери никогда не останутся без еды. Она могла бы выпадать каждое утро вместо  дождя. А зимой вроде снега.

         — Брр! — затрясся от отвращения карманный жук.

         И тут Галя обнаружила на столе большую шоколадную конфету с клубничной начинкой. Ей ничего не оставалось, как поделится находкой с кашей.

         — Будешь? — спросила Галя, протягивая половину.

         — Давно бы так! — прошипела каша.

         — А персиковый сок? — поинтересовалась Галя.

         — Пожалуй! — ответила почти непротивная каша. Вообще, она теперь расползлась по всей тарелке и фруктово пахла. И посматривала на Галю с таким видом, будто хотела ещё добавки. Впрочем, Гале было абсолютно не жалко:

         — Кушай, каша!

Потеряшка

         Галя любила иногда потеряться. Но это бывало редко — только в школе.  Она забиралась в шкаф и сидела там тихо-тихо. И вот сидит Галя в шкафу, в космическую путешественницу играет. И тут кто-то снаружи космические сигналы подаёт:

         — Поехали!

         И Галя удивляется, потому что шкаф подпрыгивает и начинает шагать, заваливаясь то на один, то на другой бок, будто вырабатывая важную гусиную походку.

         "Ничего себе, — думает  Галя, — вроде в космической ракете сидела, а оказалась в птичьем животе. Что теперь делать? Может, на урок попроситься?"

         Гале становится так страшно, что она начинает кричать:

         — Спасите!

         — Ничего, — отвечают незнакомые голоса. — Просто шкаф переехал из первого класса в десятый.

         Вроде как путешествие на другую планету! Галя теперь из шкафа вылезать и не собирается. Шутка ли, сразу в десятом классе очутиться!

Превращения

         Нашла Галя увеличительное стекло. Маленькое, да удаленькое. И увеличила им всё вокруг. Кусты превратила в эвкалипты, а мать-и-мачеху на проталинках в гигантские цветы.  Потом она соседскую кошку сделала пантерой. У кошки как раз чёрная шерсть, сильные ноги  и... острые когти.

         "Наверное, и самой мне надо стать большой", — думала Галя. И принялась стекло на себя настраивать. Только, вот беда, не решила, что прежде изменить. Наверняка, ноги, как у Дяди Стёпы,  ей были не нужны  — они никуда не поместятся. Пришлось прежние оставить. А вот умная голова, как у Анны Семёновны, Гале точно бы не помешала. Только на ней тогда шапочка не будет смотреться. Любимая, жёлтенькая, в белый горошек.

         Галя задумалась: не увеличить ли солнышко? Пусть всегда будет лето. Яблоки и бананы начнут расти прямо на берёзах. И апельсины тоже. Школа превратится в лагерь для летнего отдыха, а школьники станут просто отдыхающими.

         Тут солнышко скрылось за тучу, и Галя ничего не смогла изменить. Поэтому она сделала со стёклышкомсекретик. Теперь она знала, куда нужно спрятать гвоздь и старую монету. А вот жука, карабкающегося по ладошке, она совсем не захотела прятать.

— Лети за мечтой! — решила Галя и отпустила его в небеса.